Неточные совпадения
Ему бы смешно показалось, если б ему сказали, что он не получит
места с тем жалованьем, которое ему нужно, тем более, что он и не требовал чего-нибудь чрезвычайного; он хотел только того, что получали его сверстники, а исполнять такого рода должность мог он не
хуже всякого другого.
— Послушай, слепой! — сказал Янко, — ты береги то
место… знаешь? там богатые товары… скажи (имени я не расслышал), что я ему больше не слуга; дела пошли
худо, он меня больше не увидит; теперь опасно; поеду искать работы в другом
месте, а ему уж такого удальца не найти.
— Где, батюшка, Андрей Иваныч, нынче
место найдешь? Был на двух
местах, да не потрафил. Все не то теперь, не по-прежнему;
хуже стало. В лакеи грамотных требуют: да и у знатных господ нет уж этого, чтоб в передней битком набито было народу. Всё по одному, редко где два лакея. Сапоги сами снимают с себя: какую-то машинку выдумали! — с сокрушением продолжал Захар. — Срам, стыд, пропадает барство!
Со времени смерти стариков хозяйственные дела в деревне не только не улучшились, но, как видно из письма старосты, становились
хуже. Ясно, что Илье Ильичу надо было самому съездить туда и на
месте разыскать причину постепенного уменьшения доходов.
Где спрятал деньги? укажи.
Не хочешь? — Деньги где? скажи,
Иль выйдет следствие
плохое.
Подумай:
место нам назначь.
Молчишь? — Ну, в пытку. Гей, палач!
— Я спрашиваю вас: к добру или к
худу! А послушаешь: «Все старое нехорошо, и сами старики глупы, пора их долой!» — продолжал Тычков, — дай волю, они бы и того… готовы нас всех заживо похоронить, а сами сели бы на наше
место, — вот ведь к чему все клонится! Как это по-французски есть и поговорка такая, Наталья Ивановна? — обратился он к одной барыне.
«Ишь ведь! снести его к матери; чего он тут на фабрике шлялся?» Два дня потом молчал и опять спросил: «А что мальчик?» А с мальчиком вышло
худо: заболел, у матери в угле лежит, та и
место по тому случаю у чиновников бросила, и вышло у него воспаление в легких.
— Нисколько, — ответил ему Версилов, вставая с
места и взяв шляпу, — если нынешнее поколение не столь литературно, то, без сомнения, обладает… другими достоинствами, — прибавил он с необыкновенной серьезностью. — Притом «многие» — не «все», и вот вас, например, я не обвиняю же в
плохом литературном развитии, а вы тоже еще молодой человек.
Хотя дорога несравненно лучше вчерашних семнадцати верст, но
местами было так
худо, что из рук вон!
Но
худо ли, хорошо ли, а каюта была убрана; все в ней расставлено и разложено по возможности как следует; каждой вещи назначено
место на два, на три года.
Английский лоцман соснет немного ночью, а остальное время стоит у руля, следит зорко за каждою струей, он и в туман бросает лот и по грунту распознает
место. Всего
хуже встречные суда, а их тут множество.
На козлах сидел с лоснящимся лицом толстозадый, с рядами пуговиц на спине, кучер, в коляске на заднем
месте сидели муж с женой: жена,
худая и бледная, в светлой шляпке, с ярким зонтиком, и муж в цилиндре и светлом щегольском пальто.
Подойдя к
месту шума, Марья Павловна и Катюша увидали следующее: офицер, плотный человек с большими белокурыми усами, хмурясь, потирал левою рукой ладонь правой, которую он зашиб о лицо арестанта, и не переставая произносил неприличные, грубые ругательства. Перед ним, отирая одной рукой разбитое в кровь лицо, а другой держа обмотанную платком пронзительно визжавшую девчонку, стоял в коротком халате и еще более коротких штанах длинный,
худой арестант с бритой половиной головы.
— Да, сошла, бедная, с ума… Вот ты и подумай теперь хоть о положении Привалова: он приехал в Узел — все равно как в чужое
место, еще
хуже. А знаешь, что загубило всех этих Приваловых? Бесхарактерность. Все они — или насквозь добрейшая душа, или насквозь зверь; ни в чем середины не знали.
Я понадеялся на одеяло и лег в стороне от огня, уступив свое
место солону, у которого одежонка была очень
плохая.
— Моя думай, это
место худое, — отвечал он на мой вопрос. — Моя река ходи, хочу вода бери — рыба ругается.
— Тьфу! — сказал он в сердцах. — Моя хорошо понимай, это
место худое.
— Рыба говори, камень стреляй, тебе, капитан, в тумане
худо посмотри, ночью какой-то
худой люди ходи… Моя думай, в этом
месте черт живи. Другой раз тут моя спи не хочу!
Река Билимбе. —
Плохие приметы. — Чертово
место. Ночная тревога. — Сихотэ-Алинь. — Непогода. — Зверовая фанза. — Тайфун. — Трехдневный ливень. — Разбушевавшиеся стихии. — Затопленный лес.
(Я сам не раз встречал эту Акулину. Покрытая лохмотьями, страшно
худая, с черным, как уголь, лицом, помутившимся взором и вечно оскаленными зубами, топчется она по целым часам на одном
месте, где-нибудь на дороге, крепко прижав костлявые руки к груди и медленно переваливаясь с ноги на ногу, словно дикий зверь в клетке. Она ничего не понимает, что бы ей ни говорили, и только изредка судорожно хохочет.)
—
Худо! Наша напрасно сюда ходи. Амба сердится! Это его
место, — говорил Дерсу, и я не знаю, говорил ли он сам с собою или обращался ко мне. Мне показалось, что он испугался.
В такую погоду скверно идти, но еще
хуже сидеть на одном
месте.
Но каждый порядочный человек вовсе не счел бы геройством поступить на
месте этих изображенных мною людей точно так же, как они, и совершенно готов к этому, если бы так случилось, и много раз поступал не
хуже в случаях не менее, или даже и более трудных, и все-таки не считает себя удивительным человеком, а только думает о себе, что я, дескать, так себе, ничего, довольно честный человек.
Мы ехали, не останавливаясь; жандарму велено было делать не менее двухсот верст в сутки. Это было бы сносно, но только не в начале апреля. Дорога
местами была покрыта льдом,
местами водой и грязью; притом, подвигаясь к Сибири, она становилась
хуже и
хуже с каждой станцией.
Сначала были деньги, я всего накупила ему в самых больших магазейнах, а тут пошло
хуже да
хуже, я все снесла «на крючок»; мне советовали отдать малютку в деревню; оно, точно, было бы лучше — да не могу; я посмотрю на него, посмотрю — нет, лучше вместе умирать; хотела
места искать, с ребенком не берут.
На его
место поступил брауншвейг-вольфенбюттельский солдат (вероятно, беглый) Федор Карлович, отличавшийся каллиграфией и непомерным тупоумием. Он уже был прежде в двух домах при детях и имел некоторый навык, то есть придавал себе вид гувернера, к тому же он говорил по-французски на «ши», с обратным ударением. [Англичане говорят
хуже немцев по-французски, но они только коверкают язык, немцы оподляют его. (Прим. А. И. Герцена.)]
Отчаянный роялист, он участвовал на знаменитом празднике, на котором королевские опричники топтали народную кокарду и где Мария-Антуанетта пила на погибель революции. Граф Кенсона,
худой, стройный, высокий и седой старик, был тип учтивости и изящных манер. В Париже его ждало пэрство, он уже ездил поздравлять Людовика XVIII с
местом и возвратился в Россию для продажи именья. Надобно было, на мою беду, чтоб вежливейший из генералов всех русских армий стал при мне говорить о войне.
Так князь Долгорукий был отправлен из Перми в Верхотурье. Верхотурье, потерянное в горах и снегах, принадлежит еще к Пермской губернии, но это
место стоит Березова по климату, — оно
хуже Березова — по пустоте.
Немец сел против меня и трагически начал мне рассказывать, как его патрон-француз надул, как он три года эксплуатировал его, заставляя втрое больше работать, лаская надеждой, что он его примет в товарищи, и вдруг, не говоря
худого слова, уехал в Париж и там нашел товарища. В силу этого немец сказал ему, что он оставляет
место, а патрон не возвращается…
«Наказал меня Бог, говорит, такую болесть наслал на меня, что
места себе не найду; и домочадцы и друзья — все меня бросили; живу
хуже пса смердящего».
— Нет, голубчик, — сказала она, — нам от своего
места бежать не приходится. Там дело наладишь — здесь в упадок придет; здесь будешь хозяйствовать — там толку не добьешься. Нет ничего
хуже, как заглазно распоряжаться, а переезжать с
места на
место этакую махинищу верст — и денег не напасешься.
Его затянула горячка борьбы, где уже не было
места размышлениям, что
худо и что хорошо.
— А я все-таки не согласен с тобой, Устенька. И правде бывает не
место. Какие мы с тобой судьи? Ты думаешь, он сам
хуже нашего понимает, где хорошо и где нехорошо?
Худые вести не лежат на
месте.
Да и летом пролив ненадежен: в самом узком
месте, между мысами Погоби и Лазарева, он не шире шести-семи верст, а в тихую, ясную погоду нетрудно переплыть на
плохой гиляцкой лодке и сто верст.
Казармы здесь старые, в камерах тяжелый воздух, отхожие
места много
хуже, чем в северных тюрьмах, хлебопекарня темная, карцеры для одиночного заключения темные, без вентиляций, холодные; я и сам несколько раз видел, как заключенные в них дрожали от холода и сырости.
В старом руднике, где они работают, пласт не выше аршина,
место разработки находится в 230 саж. от выхода, верхний слой пласта дает сильную течь, отчего работать приходится в постоянной сырости; живут они на собственном продовольствии, в помещении, которое во много раз
хуже тюрьмы.
В это время вальдшнепы очень смирны, сидят крепко, подпускают охотника близко и долго выдерживают стойку собаки: очевидно, что тут бить их весьма нетрудно, особенно потому, что вальдшнепы в мокрую погоду, сами мокрые от дождя, на открытом
месте летают тихо, как вороны: только очень
плохой или слишком горячий охотник станет давать в них промахи. подумать, что такая простая, легкая стрельба не доставит удовольствия настоящему, опытному и, разумеется, искусному стрелку, но такая охота редка, кратковременна, вообще малодобычлива, имеет особенный характер, и притом вальдшнеп такая завидная, дорогая добыча, что никогда не теряет своего высокого достоинства.
— Была пустая, когда Кишкин работал… А чем она
хуже Богоданки?.. Одна Мутяшка-то, а Кишкин только чуть ковырнул. Да и тебе ближе знать это самое дело.
Места нетронутого еще много осталось…
То прекрасное качество, которое благовоспитанные люди называют «терпимостью», в некоторых случаях было усвоено Розановым в весьма достаточном количестве. Он не вытерпел бы, если бы Лизу злословили, ну а цинически разбирать женщину? — Это что же? Это не вредит. Остановить — в другом
месте заговорят еще
хуже.
— Так помните же, — подлетая на своих черных крыльях к Рациборскому, начал каноник, — помните, что со времен Поссевина нам нет здесь
места, и мы пресмыкаемся здесь или в этом шутовском маскараде (ксендз указал на свой парик и венгерку), или в этом московском мундире, который
хуже всякого маскарада. Помните это!
— И нашел же
место, где помереть! Хуже-то не мог придумать? — сказал тот, что был в красной рубахе.
В заключение старики просили, чтоб Мироныча не трогать и что всякий другой на его
месте будет гораздо
хуже.
Впоследствии я нашел, что Ик ничем не
хуже Демы; но тогда я не в состоянии был им восхищаться: мысль, что мать отпустила меня против своего желания, что она недовольна, беспокоится обо мне, что я отпущен на короткое время, что сейчас надо возвращаться, — совершенно закрыла мою душу от сладких впечатлений великолепной природы и уже зародившейся во мне охоты, но
место, куда мы приехали, было поистине очаровательно!
— Нет, не то что
места, а семена, надо быть, плохи. Какая-нибудь, может, рожь расхожая и непросеянная.
Худа и обработка тоже: круглую неделю у нее мужики на задельи стоят; когда около дому-то справить!
Павел, взглянув в это время мельком в зеркало, с удовольствием заметил, что лицо его было
худо и бледно. «Авось хоть это-то немножко устыдит ее», — подумал он. Денщик возвратился и просил его в гостиную. Мари в первую минуту, как ей доложили о Павле, проворно привстала со своего
места.
— По здешнему
месту эти концы очень часто, сударь, бывают. Смотришь, это, на человека: растет, кажется… ну, так растет! так растет! Шире да выше, краше да лучше, и конца-краю, по видимостям, деньгам у него нет. И вдруг, это, — прогорит. Словно даже свечка, в одну минуту истает. Либо сам запьет, либо жена сбесится… разумеется, больше от собственной глупости. И пойдет, это, книзу, да книзу, уже да
хуже…
— Позвольте вам, ваше сиятельство, доложить! Это точно, что по нашему
месту… по нашему, можно сказать, необразованию… лен у нас, можно сказать, в большом упущении… Это так-с. Однако, ежели бы теперича обучить, как его сеять, или хоша бы, например, семена хорошие предоставить… большую бы пользу можно от этого самого льна получить! Опять хоша бы и наша деревенская баба… нешто она
хуже галанской бабы кружева сплетет, коли-ежели ей показать?
— Посмотри! что ж, и посмотреть не
худое дело! Старики говаривали:"Свой глазок — смотрок!"И я вот стар-стар, а везде сам посмотрю. Большая у меня сеть раскинута, и не оглядишь всеё — а все как-то сердце не на
месте, как где сам недосмотришь! Так день-деньской и маюсь. А, право, пять тысяч дал бы! и деньги припасены в столе — ровно как тебя ждал!
«…Нет, нынче не то, что было в прежнее время; в прежнее время народ как-то проще, любовнее был. Служил я, теперича, в земском суде заседателем, триста рублей бумажками получал, семейством угнетен был, а не
хуже людей жил. Прежде знали, что чиновнику тоже пить-есть надо, ну, и
место давали так, чтоб прокормиться было чем… А отчего? оттого, что простота во всем была, начальственное снисхождение было — вот что!